Когда-то давно...Скажем, в прошлом веке. Скажем, в середине прошлого века, а в его начале и тем более – считалось, что литература должна на изрядную часть состоять из вопросов, проклятых и всяких прочих. Ну, ясно: поднимать вопросы, пытаться отвечать на вопросы, описывать конфликты, провоцирующие вопросы. В общем, наши древние предки полагали, что вопрос – это тот червяк, который и выгрызает извилины в мозгу читателя, заставляя его напряжённо размышлять.
Русская классическая литература выносила вопрос в заглавие – и этим подчёркивала его значение. Подходы, взгляды и смыслы, тасуясь, вызывали новые вопросы. И честный писатель либо предлагал какие-то варианты ответов, либо формулировал задачу – обычный диалог между пишущим и читающим, святое дело.
Русская классическая литература выносила вопрос в заглавие – и этим подчёркивала его значение. Подходы, взгляды и смыслы, тасуясь, вызывали новые вопросы. И честный писатель либо предлагал какие-то варианты ответов, либо формулировал задачу – обычный диалог между пишущим и читающим, святое дело.
