Москва слезам не верит. Как, впрочем, и люди в ней живущие. Не верят не только слезам, но и просьбам, мольбам, крикам о помощи. Не потому, что люди стали более жестокими, а потому что слез стало слишком много.
Слишком много стало желающих использовать механизм жалости для достижения своих целей . И, как следствие, этот механизм перестал срабатывать. Притупился. Стал более избирательным. Теперь, чтобы пробиться через толстую броню равнодушия и безразличия,
Слишком много стало желающих использовать механизм жалости для достижения своих целей . И, как следствие, этот механизм перестал срабатывать. Притупился. Стал более избирательным. Теперь, чтобы пробиться через толстую броню равнодушия и безразличия,
